Все мировые события XXI века – политические, экономические, военные – в том числе казалось бы региональные, являются проекцией противостояния и концептуального мировоззренческого спора двух американских кланов.
Их правильней было бы назвать не американскими, а глобальными, но мы так привыкли. Мы привыкли называть их республиканцами и демократами, хотя на уровне слов уже заложена неточность:
— во-первых, на протяжении предыдущего ХХ столетия позиции двух партий не различались столь радикально, как сегодня, вплоть до гражданской войны;
— во-вторых, конфликт пронизывает институты большинства государств.
Гораздо точнее условных и устаревших имён стороны определяет вектор:
«Пожертвовать Америкой ради глобальной власти над миром» (демократы).
«Пожертвовать глобальной властью ради первенства Америки» (республиканцы).
В преддверии 2020 г., когда должны были состояться президентские выборы, республиканцы стояли очень хорошо.
Успех (или неуспех) президента США в оценке рядовых американцев зависит от двух факторов:
— индекс фондового рынка,
— любая внешняя победа США.
Первый фактор материальный, второй эмоциальный.
Поскольку американские семьи десятилетиями владеют акциями и воспринимают их не как спекуляцию, а как надёжные вложения, почти пенсионный фонд, индекс S&P гражданами США воспринимается не отвлечённо: вполне реальный семейный бюджет за четыре года укрепляется, проседает или эйфорически растёт. Ощущение уверенности поддерживается каким-либо внешним триумфом, желательно гарантированным и без особых потерь: Гранада, Панама, Сербия, Ливия.
В свой президентский срок 2016-2020 гг. Трамп обеспечил достойный рост индексов. Но на внешнем уровне он выбрал цель не популистски выгодную, а самую сложную и важную: Китай. Причём решать её принялся не военным способом, не раскачиванием уйгуров и Тибета, а экономически, методично и эффективно. Задачей было остановить перетекание технологий и создать невыносимые условия для компаний типа HUAWEI, которую политика Трампа за год довела чуть ли не до банкротства.
В феврале 2020 г. переизбрание Трампа на второй срок, по всем опросам, по всем рейтингам, виделось безальтернативным.
Но в декабре, как известно, в тихой китайской провинции родился коронавирус.
То, что позволяло Трампу быть эффективным, его бизнес-подход, его демонстративная политическая резкость, оказалось просчитано противником: в ситуации, когда демократы контролировали соцсети и 85% СМИ, непосредственная человеческая реакция Трампа на карантин, навязываемый нации, привела к оттоку голосов электората.
Коронавирус стал механизмом по замене Трампа. Он стал возможен как результат краткосрочного антиреспубликанского союза Китая и клана демократов.
Уже в мае 2020 г. Трамп опережал Байдена совсем незначительно. И тогда летом, после вроде бы случайного полицейского инцидента, был запущен BlackLivesMatter, организованно разрушавший города Америки. Президенту поставили шахматную вилку: либо он решится применить силу против гражданского населения, и его можно будет клеймить как диктатора; либо проявит очевидную слабость и оставит своих избирателей, белых и обеспеченных, на произвол цветного протеста. Чёрные банды выезжали в даунтауны Чикаго, Сиэтла – как на работу, как выходили другие организованные группы в 2004 и 2013 гг. на Майдан в Киеве, когда украинскую политику курировал тот же самый Байден. Кстати, мало кто помнит, что в 2009 г. на Украине была отрепетирована и мини-пандемия – свиной грипп, с закрытием выезда из страны и даже пересечения границ областей, ненадолго, на пару недель, но как раз когда украинскую политику курировал Байден.
Коронавирус не только обеспечил смену политической власти.
С его помощью была приостановлена мировая экономика, и пока подавляющее большинство компаний стремительно теряло капитализацию, а малый бизнес тихо умирал, произошло колоссальное перераспределение на фондовом рынке, суть которого – победа олигархии над капитализмом.
Например, Apple, и до того самая дорогая компания на планете, подорожал в два с половиной раза, перевалив за два триллиона стоимости. И это когда в экономике рушилось всё. Такую же динамику, очевидно выигрывая от пандемии, продемонстрировали и другие шесть самых дорогих компаний. Теперь на капитализацию Apple можно было купить сто с лишним нефтяных середняков типа Halliburton, ну или двадцать два раза Сбербанк и Газпром вместе взятые. Разрыв между первой семёркой и прочей, невиртуальной, земляной экономикой увеличился до необратимости.
Сработала следующая долгоиграющая схема:
1) выстраивание механизмов американского фондового рынка,
2) втягивание глобальной экономики в американский фондовый рынок,
3) устойчивая взаимозависимость глобальной экономики и американского рынка,
4) отработка событий, точно и предсказуемо изменяющих одно через другое,
5) ультимативное событие (коронавирус),
6) создание резкого преимущества для нескольких американских компаний, заточенных на глобализацию и контроль,
7) разрыв капитализации как непреодолимое превосходство в завтрашнем ресурсе.